Жизнь – всего один день

Александр БАННИКОВ
             

 

Александр Геннадьевич Банников родился 18 июля 1961 года в поселке Магинск Караидельского района. Учился в Башгоспединституте. В 1985–1986 годах служил в Афганистане. В 1989 году участвовал в работе Всемирного фестиваля молодежи и студентов. Работал сантехником, плотником, кузнецом, газосварщиком, обрубщиком сучьев, журналистом, учителем. Печатался в газетах «Ленинец», «Истоки», «Русский курьер», журналах «Знамя», «Урал», «Процесс», альманахе ««Голоса вещей» и др. Автор книг «Человек-перекресток» и «Пятое измерение» (Уфа, «Китап»). Скончался 24 сентября 1995 года в пос. Магинск.


***

Этот проклятый день, наконец, издохнув,

Напоминание оставил,

как скверный запах.

Потому так давно никуда из дома

Я и шагу не сделаю – крепко запер

 

Самого себя – там снаружи ждет пусть

Сколько хочет меня, кто хочет.

Только воздух в доме замер – пуст –

Сотни раз пройдя мои легкие – точно

 

Так же все предметы многажды

Сквозь глаза проходят,

становясь мертвецами.

Труп цветов и запаха самого. На донышке

Чуть живого зеркала пыли пыль мерцает.

 

Непригодно для жизни все. Так, бывало,

В многодневных походах у легионеров

Умирала вода... Заболеваю.

Умерщвленное время мстит так, наверное.


 

Дорогами добра и зла

1.

Паутину паук ткет зимой без обиды

На отсутствие мух –

из любви к искусству.

Человек, очнувшись, в стуле стул увидя,

Вымышляет законы жизни стульев.

 

Все законы врут. Но верна привычка

Заключать в закон – под замок –

все сущее.

Если б знали птицы законы птичьей

Механики крыл – разучились б тут же.

 

И себе вопреки в гору вода

Потекла бы, узнав о себе подробнее…

Предположим, истинны время да

Дороги добра и зла. – Попробуем?

 

2.

Забывается быстро хорошее – и хорошо –

Непобедившее – непобежденное.

Если б помнилось долго – то не прошло,

Не явилось хорошее новорожденное.

 

Только помнится долго дрянь, к сожаленью.

Но, однако, дорогу новой дряни не

Заслоняет, потеряв закон движенья.

И война – как война – новой войне

 

Придает злую скорость, сама зверея.

Столько войн в человеке, сколько секунд

В прошлом, нынешнем, будущем… Время

Четвертое – вечной войны –

Страшный суд.

 

3.

– Наиболее нелюбимая цитата Евангелия.

О похмелии вспомнит,

в запой отправившись,

Здравомыслящий муж с головой оловянной,

Оловянной еще от запоя от давешнего.

 

И к убийце, может быть, ангел явится,

Позовет его душу в небо из камеры.

Палачи поймут, что стреляют в мясо…

Потому, наверное, кажутся каменными

 

Небеса на закате – не только ангелы

Парят над нами. И не только бесы

Вас с пути сбивают и губят… Ладно бы

Они были. Но некому и поклон отвесить.

 

4.

Кому сказать хотел – тот не слышит,

Как я не слышу тех, кто возле.

Что ж, жизнь и так серьезна слишком,

Чтоб говорить о нем серьезно.

 

Дорогами добра и зла – Иудин

Минуя путь – иду… Когда я вниз

Сорвусь, тропинки спутав, –

скажет умник,

Что это старый тракт – релятивизм.

 

И в уши время свищет мне – не ветер –

Наверное – как все вокруг – придуманное,

Как Атлантида, Коммунизм и Вертер,

И, вероятно, прегрешение Иудино.

 

 

Черный свет

Все выносимо, потому что преходящее.

И упаси нас лишь от одного:

Чтоб свет не стал себе обратным,

то есть черным.

Свет, движущийся вспять, есть тьма.

 

И упаси додумать эту мысль до края.

И лишь бы мозг – с мозоленной ладонью –

Успел бы разжаться, уронив мысль наземь.

Предел той мысли – тот же черный свет.

 

 

***

Когда вино во мне – как в пожаре искры –

То не оно огонь рождает, а напротив.

Ни с кем я не бываю так неискренен,

Как сам с собою. Тот, кто бродит

 

В самом себе, как по дорогам

и по бездорожью,

Когда-нибудь дойдет до края бездны.

Но нет обратного пути, а только вниз.

И с ложью,

Как будто с Богом на устах:

«О край небесный,

 

Тебя приветствую!..» – Он рухнет.

Но довольно!

Ответ не нужен, ибо очевиден, словно

Полет дождя, звезды падучей... Больно.

А значит жив. Иду к тебе. И слезы

 

Те – неизлитые –

в песок сыпучий обратились.

И потому так тяжело идти. И прибывает

Песка – я шагу не могу ступить.

И, силясь,

Идти к тебе –

я этим путь свой закрываю.

 

Я не приду к тебе, так не приходит слово

На ум смущенный,

чтобы объявиться после.

А впрочем, сколько их – кого не звал –

кто слева

Край зренья заняли, столпившиеся возле

 

Зрачка, чтобы нырнуть в него,

как в прорубь.

Я не впустил. Не захотел. Обыкновенно.

Чего ж хочу теперь?..

Луна всегда напротив.

Шипит шиповник розовою пеной.

 

 

Ни о чем

Сгинь в сон, мысль. А не то я тебя заведу

В никудыкино... Я поблуждаю

в рассеянности,

Как в саду. И зажгу свечу, как свою звезду.

Яркий свет и ночь

хороши по раздельности,

 

Как успехи в любви и мечты о них,

Как утехи плотские и долголетие,

Существуют одни за счет других,

А другие те за счет... и так далее.

А настанет день – и ему отдашься,

Будто камень ладони – куда кидать...

Но жить дольше – значит уйти дальше.

Вопрос: от чего идти и прийти куда.

 

Слава Богу, ответ мне неведом даже.

Кто-то ходит в саду – в моей рассеянности –

И срывает плоды – дурак! Весна же,

Еще рано, тем более, сады рассейские

 

В облаках растут. И намеренья те же

Их питают, да только не быть

им завязью…

Мысль, сгинь. Ты – всего задержка

От незнания по пути к незнанию.

 

 

Весна. Небо.

Земля. Ручьи

И день стал днем. И зелень брызнула.

И дождь пошел походкой резкой.

Весна для всех! Все званы и все избраны.

А не равны лишь собственной рефлексией.

 

И крепостью (как на прилавке винном)

Отзимовавших чувств.

И будто новость – небо,

Хоть ничего в нем нового не видно.

Однако глаз не оторвать. Так нагое тело

 

Красавицы к себе взгляд приклеит,

Сколько б ни видел ты красавиц голых.

Не в новизне причина – а в коленях,

Груди, свечении кожи… Голубь

 

Мычит и стонет, как немтырь из засады,

И воробьи из клювов мелочь сыплют.

Совсем как люди: танцы, драки, свадьбы –

Ничто иное – прелюдия к соитью.

 

Весна для всех! Все званы и все избраны.

Щедрее Бога. Только эту щедрость

Не видит око, зуб неймет…

Нырнув по-рыбьи,

Накрыла щепка – o-е-ей! – другую щепку.

 

 

Ночь в участке

... Есть память – мять меня и бить… 

А если «льзя»

Прочту в строке,

то ворочу частицу «не» назад...

Мне это, Господи, все надо было знать?

Ты отвечаешь «Да». Я вижу ад,

 

Преддверье – преданная вера,

тьма и возгласы,

О том, что столько зим

нам обещали день...

Мне надо было избежать всего, о Господи?

Ты отвечаешь «Нет». Я вижу тень,

 

И человек над ней склонился,

чтобы попробовать

Прочна насколько,

чтобы толщину измерить

Своим ногтем, отросшим за ночь, –

как у пробки

Бутылочной зацепка,

чтоб срывать быстрее

 

Ту пробку (или ноготь?) было тем,

кто должен…

И бьющийся в припадке эпилептик,

По полу колотящий головою так,

что дождик

Его крови мундиры окропил,

напомнив Лето

 

Господнего распятья. И мятущиеся души

Безвинно в ад попавших,

и виновных так же.

И эпилептика того язык откушенный

Полз под прибитую скамью

улиткой страшной.

 

Сквозь зубы стражника «нельзя»,

как слизень скользкий,

Ползло всю ночь, обмусливши всю залежь…

Мне надо было быть там, Господи?

Ты отвечаешь: «Ты там был. Ты знаешь».

 

 

Весенняя грязь

Весна – граница года. Все вчерашнее

Уже мертво. Быть будущему летом.

С утра до вечера – скворцовое ворчание

И свист, и брань, как будто в горле этом

 

Перекрестились голоса, по крайней мере,

Одной четвертой части всех горластых...

Одно теряет смысл свой время,

И если бы его – как в страшной сказке –

 

Вообразить чудовищем трехглавым,

То было бы оно – а кем, неведомо –

Всех трех голов и лишено. И ладно.

И только сказки свет и песня ведьмина

Витали бы над ним... Кощей бессмертен,

Весна есть сказка, и тропою верной –

Чем дальше, тем страшнее…

А с рассветом

Исчезнут сказки, как ночные звери.

 

И это все пройдет... А где тот циркуль,

Который чертит круг –

безвыходный и вечный?

Я выхожу из круга. – Ночь как церковь.

Но нет меня там. Нет и свечки

 

Моей. Скорей обратно –

в грязь, в распутицу.

А брань скворца – такая русская:

чем больше,

Чем громче, тем сильней свою распутницу

Он любит, молит и клянет… Любовь же.


 

***

Чужие чувства жгут. И компас ошалел

От них – от магнетического ветра.

Убогим помогай. Но только не жалей.

Достигнув власти (а она закономерна

 

Убогим, будто сторона порока),

Достигнув власти, и они не пожалеют –

Сочувствие к чужому – за порогом,

В той мертвой зоне, где железо

 

Желало б заржаветь и перестать собою

Быть… Перекошенное поле –

Уродливый рельеф – а над ним совою

Кружит тяжелый глаз, чтобы поболе

 

Увидеть слабостей чужих. А красота

Самозабвенна до самовозгорания,

До слепоты. Но эта слепота

Дана как дар, чтоб не заметить дряни

 

И в самой дряни. – Весенний мертвый мир,

Снег в трупных пятнах нефти… Все же

Мразь красотою пестована. Мы?

Мы – ангелами с облачною кожей,

 

И крыльями дождей… «Все наоборот» –

Вот шифр жизни, перевернутый порядок.

Прекрасен мир. А значит, лишь урод

Им править может –

за убожество подарок.

 

 

О гармонии

Небо – с ладошку. А туча – огромная.

И я понимаю – терять уже нечего...

Стремленье людское к вселенской гармонии –

Это стремление, терпящих

 

Кораблекрушенье, усилием воли

Выровнять волны, сделать их легче...

Когда с корабля смоют их волны,

То даже на дне не смогут улечься

 

Рядком – будто клавиши –

тихо и вежливо.

Хаос, будь проклят! Виват, муравейник!

Хотя, хищный хаос – наше убежище,

Как волчья пасть – челюстей уравненье

 

Дает безысходную веру в сохранность.

Темно, тихо, еле… – это гармония…

Но звезды звенят, как пустые стаканы.

Да нечего пить. Но жажда огромная…

 

 

Бедный день…

Псы скулили всю ночь. Наконец, сатане

Надоел этот блюз – наступил новый день.

Паутина в углах, как скелеты теней,

Ибо вечером нету ее. Но есть тень.

 

Потолок облепили мухи, как будто

Он из сахара – сахара серой известки.

А похож на букварь, усеянный буквами...

Было древним авгурам

по птицам известным

 

Много проще гадать, чем по мухам,

их яйцам

Мне сейчас… Что гадать!

Будет день. Только гаже.

Жизнь – всего один день.

Только он повторяется,

С каждым разом ветшая, дряхлея.

И с каждым

 

Повторением новым

противней становится,

Потому что понятнее. Как аксиома:

Чем ты больше мечтал

в своих детских бессонницах,

Тем скучнее и зряшнее зрелость сегодня…

 

…Я – зерно, не попавшее в почву.

А с облака

Далеко все видать. Далеко до незрячести.

Только колос на облаке или же около

Я не выращу, нет… Все земное –

все грязное...

 

…Войте, псы, на Луну! Я завидую знанию,

Принудившему вас –

против вашей же воли –

Закрывая глаза от прозренья внезапного

(или просто тоски?) –

достигать Луну воем.


 


 
По теме
Под Уфой произошло крупное ДТП: столкнулись десять машин, половина из них — фуры - Сетевое издание Республика Башкортостан В эти минуты на трассе М-5 в Уфимском районе работают сотрудники МЧС России и Госкомитета РБ по ЧС, и ГИБДД, и скорой помощи… Под Уфой произошло крупное ДТП: столкнулись десять машин,
Сетевое издание Республика Башкортостан
Совет по качеству - ГБУЗ РБ ГКБ №13 28 марта в ГБУЗ РБ ГКБ № 13 г. Уфа состоялся 34 Совет по качеству.  Понятие «качество» многогранно.
ГБУЗ РБ ГКБ №13
В Уфе пройдет совещание по борьбе с онкологическими заболеваниями - Красное Знамя Как сообщает пресс-служба министерства здравоохранения Башкортостана, 29 марта в Уфе пройдет совещание «Борьба с онкологическими заболеваниями в Республике Башкортостан: диагностика, лечение, маршрутизация».
Красное Знамя